Онлайн — викторина «МИР – это Вселенная! Вселенная – это Мы!»

«МИР – это Вселенная! Вселенная – это Мы!»

Дорогие друзья!

21 сентября отмечают Международный День мира.

Международный день мира был учрежден в 1981 году резолюцией 36/67 Генеральной Ассамблеей ООН. Первый Международный день мира был проведен в сентябре 1982 года.

В 2001 году Генеральная Ассамблея единогласно приняла резолюцию 55/282, в которой постановила, что с 2002 года Международный день мира будет отмечаться ежегодно 21 сентября как день отказа от насилия и прекращения огня.

В преддверии этой даты Розетовский отдел № 10 МБУК «МЦБ» Красносулинского района Ростовской области предлагает всем желающим принять участие в онлайн-викторине «МИР – это Вселенная! Вселенная – это Мы!» и выяснить, хорошо ли вы знаете историю праздника.

Викторина пройдёт с 17 сентября по 26 сентября 2020 года. Все участники получат сертификат на электронную почту до 27 сентября.
Желаем удачи!
Уважаемые участники викторины, если вы не получили Сертификат – обращайтесь к координатору по электронной почте rozet2012@mail.ru

ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ВИКТОРИНЕ

Дорогие друзья!

22 сентября — 120 лет со дня рождения Сергея Ивановича Ожегова,

русского лингвиста, автора «Словаря русского языка».

В преддверии этой даты Розетовский отдел № 10 МБУК «МЦБ» Красносулинского района Ростовской области предлагает всем желающим принять участие в онлайн-викторине «Он ожёг своё сердце о русское слово».

Его подвиг никогда не забудется нами,

и я верю, что созданный им чудесный словарь

сослужит великую службу

многим поколениям русских людей.

К. И. Чуковский

Викторина пройдёт с 12 сентября по 30 сентября 2020 года. Все участники получат сертификат на электронную почту до 1 октября.
Желаем удачи!
Уважаемые участники викторины, если вы не получили Сертификат – обращайтесь к координатору по электронной почте rozet2012@mail.ru

ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ВИКТОРИНЕ

Онлайн викторина «Он ожёг свое сердце о русское слово»

1 сентября 2004 года вошло в жизнь нашего народа трагедией в Беслане. 3 сентября текущего года исполняется 16 лет со дня страшной трагедии в Беслане, когда террористы захватили школу, а с ней —  1200 заложников. По официальным данным, в спортзале Бесланской школы погибло 334 человека, из них 186 — дети.

  Ничто не предвещало беды. Начало осени в том году было отмечено необыкновенной жарой: температура воздуха уже утром поднималась до 30 градусов. Поэтому линейку 1 сентября в школе № 1 г. г. Беслан решено было начать на час раньше положенного: всех учеников предварительно обзванивали классные руководители с просьбой прийти на линейку к 9 часам утра.

 Дети, сопровождаемые родителями, шли в школу. Многие школьники пришли с младшими братьями и сестрами: по странному стечению обстоятельств в то утро все детские сады и ясли г. Беслана оказались закрытыми, и матери были вынуждены взять малышей с собой в школу. Как отмечают очевидцы, праздничная линейка в том году была самой многолюдной за всю историю.

В  Розетовском отделе № 10 МЦБ Красносулинского района с участниками любительского объединения «Мой дом. Моя Родина» прошла  очередная встреча на открытом воздухе.

Участники прочитали дневник  Агунды Ватаевой

День первый

Утро. Тепло. Солнечно. 1 сентября. Любимый праздник после дня рождения. Одеваюсь. Белая новая кофточка, черная юбочка, любимые туфли. Мама надела свой любимый бежевый костюм. Позавтракали, собрались, десять минут девятого — выходим. Какая же погода хорошая! Мы идем по залитой солнцем Надтеречной, так солнечно — глаза болят! Что-то никого нет — рано еще. Мы вышли пораньше, чтобы докончить оформление маминого кабинета. Заходим в её класс. По всей школе пахнет краской: еще не успели все доделать — обвалились потолки в коридоре перед столовой и где-то на втором этаже.

 Мама пишет на доске: «Добро пожаловать в школу!». Я вышла на улицу — никого из одноклассников нет. Конечно, мы уже девятый класс, грех не опоздать.

Ну вот, стали потихоньку собираться. А вот и моя подруга! Она в панике: туфли натерли, нужна вата. Забежали к маме. Там уже первоклашки сидят за партами, у всех банты, цветы. Все нарядные. Кто-то делит между детьми шарики — они, по сложившейся традиции, сегодня должны улететь в небо. Я подружке Мадине говорю, что завидую им: «Они такие маленькие и счастливые». Потом вышли во двор, там уже все наши построились. Мы с девчонками обсуждаем обновки…

…Наш разговор обрывается. Где-то совсем близко раздались выстрелы. Я повернула голову и увидела трех мальчиков, бегущих к выходу, а за ними человека в камуфляже и с черной густой бородой. Он бежал за мальчиками и стрелял в воздух. Я подумала: «Кто-то плохо шутит, наверное, розыгрыш или опять какая-то проверка». Эти мысли сразу же пропали, когда со всех сторон началась стрельба и нас погнали в сторону котельной.

Мы сбились в кучу. На асфальте валялись потоптанные букеты, туфли, сумки. Мы сидели у стены котельной. Люди в масках и с автоматами приказали нам молчать и подходить к спортзалу. Мы кинулись к дверям спортзала. В голове вертелось правило, которое нам твердили учителя: «В чрезвычайной ситуации главное — не паниковать». Не паниковать было невозможно. Это чувство охватывало все тело, весь разум, все сознание. Хотелось бежать куда-то в толпу, подальше, где-нибудь спрятаться, скрыться…

В этой толпе я разглядела Зарину — мою одноклассницу. Я взяла ее за руку. Она крепко сжала мою ладонь и попросила, чтобы я не отпускала ее. Странно, я ничем не могла ей помочь, но мне самой эта рука в моей ладони была сильно нужна.

Затем нас погнали к спортзалу. Когда мы в него зашли, я заметила свою близкую подругу Мадину. Мы с Зариной продвинулись поближе к ней. Нас стало уже трое. Мы сидели на корточках и держали «руки зайчиком», как нам приказывали.

Люди паниковали, истерили. Боевики подняли мужчину и пригрозили убить его, если мы не замолчим. Мы старались, но страх и паника не отпускали. Раздался выстрел. Мужчину убили…

Наступила мертвая тишина. Лишь плач и крик детей нарушали ее. Нам приказали выбросить все телефоны и сумки. Сказали, расстреляют двадцать человек, если услышат хоть один телефонный звонок. После этого в зал полетело еще около десятка сотовых. Они еще раз пригрозили, что расстреляют двадцать детей. Учителя уговаривали ребят, чтобы они отдали все мобильные. Еще несколько телефонов вылетело из толпы. Затем часть людей подняли и перегнали в противоположную сторону спортзала. Среди них оказались и мы. К этому времени боевики уже разложили взрывчатку.

…Все время я думала о маме. В зале я ее не видела, искала ее глазами, но безуспешно. Вскоре я услышала голос. Она просила одного из боевиков разрешить ей пересесть ко мне. Странно, но они разрешали родственникам вставать и передвигаться, чтобы сидеть рядом. Мама подошла к нам и села. Она выглядела спокойной, говорила, что все будет хорошо, что нас спасут.

…Возле нас стояли две шахидки. Они были в парандже, и их лиц не было видно. Только глаза и ноги. Они были в спортивных штанах и кедах. В одной руке у них были пистолеты, а другую они держали на кнопках от поясов. И еще у них ледяной, неживой взгляд… Именно женщины вселяли необъяснимый страх и ужас.

В какой-то момент обе шахидки куда-то вышли. А потом боевики подняли десятерых крупных мужчин и вывели. Нам сказали, что с ними будет все в порядке. Неожиданно один из боевиков посмотрел на Мадину и со злостью крикнул: «Закрой свой стыд!» — кинул ей какой-то пиджак. У подруги были голые колени, она их сразу накрыла. После этого мне стало чуть легче. «Хоть насиловать не будут», — подумала я.

Лицо того боевика показалось мне очень знакомым. Как будто я его уже видела в Беслане. Я сказала это Мадинке, и она согласилась, что тоже где-то его видела. Ему было лет 35–38, и у него был огромный шрам на шее.

…В первый день боевики кидали заложникам листы бумаги, чтобы мы могли обмахиваться, пускали в туалет, раздавали воду. Время длилось медленно. Было ужасно жарко. Мы снимали с себя все, что только можно было снять и остаться в приличном виде. Места было мало. Мы сидели на скамейке. Как-то я смогла разорвать на себе колготки. Девочки младших классов мучились в своих синтетических формах.

Мы сидели с Мадинкой и разговаривали. Как бы там ни было, но мы держались, вели оптимистические беседы, даже шутили.

…Часов в пять раздался первый взрыв. Через несколько минут в главный вход боевики завели одного раненого мужчину из тех, кого выводили ранее. Возле нас сидела медсестра Фатима, которая попросила, чтобы ей разрешили взять медикаменты из кабинета. Ей не позволили. Тогда она нашла какую-то рубашку и стала перевязывать голову и плечо раненому. Кацанова Алана тоже взялась помогать мужчине. Она все время вытирала его тряпкой, давала ему воду, обмахивала бумажками. Раненый еще долго лежал возле нас, а потом я не знаю, что случилось, но его уже не было.

…К концу дня чувства голода почти не было — вернее, жажда и жара забили его. Около восьми часов вечера пошел дождь. Мы сидели под выбитыми окнами и хватали ртом дождинки — так хотелось пить. Мама накрывала меня и девочек своим пиджаком, а я все время вылезала из-под него — под дождь. Мне было так хорошо! По-моему, самое лучшее воспоминание из этого ада. Люди раскладывали тряпки и вещи на подоконниках, чтобы они намокли. Потом мы обтирались ими. Естественно после дождя стало чуть-чуть прохладнее.

…Приближалась ночь. Никаких новостей. Хотелось спать, хотелось пить, есть не хотелось совсем. Кто-то еще днем находил шоколадки и раздавал. Мне тоже давали, правда, я не ела. Зачем есть, если еще сильнее захочется?

Возле нас сидела директор школы — мы думали, что с ней будет безопаснее. А она… Нет, я, конечно, не считаю, что она была в связи с террористами, но просто мы в ней разочаровались. Не имела она права засовывать в рот таблетку, когда вокруг дети падали в обмороки. Матери ребят просили у нее лекарства, а директор отвечала: «Больше нет» — и проглатывала очередную таблетку валидола.

…К концу первого дня мы узнали о требованиях, которые выдвигали террористы.

Кто-то из взрослых сказал: «Отсюда живыми мы не выйдем».

…Всю ночь мы дремали парами по часу. Пока мы с Мадиной сидели на скамейке, мама с Зариной спали на полу. Через час мы менялись. Кто-то спал у кого-то на коленях, на плечах. Все были измучены, было уже не жарко — душно, на руках женщин плакали полусонные детки.

День второй. Самый длинный.

Проснулись рано, часов в семь. По-прежнему душно. Есть не хочется, только пить. Ужасная жажда. Хочется спать… Начинают стрелять. После каждого выстрела детки начинают плакать. У матерей истерика. Они еще не знают, что сегодня придет добрый дядя Аушев и заберет их (матерей с грудными детьми). А мы останемся ждать. После ухода Аушева у нас появится надежда. Но это все случится вечером.

…Вчера террористы бегали по залу и кричали: «Никто не выходит на связь! Никому вы не нужны, мы все вместе сдохнем!» И действительно, ни Дзасохов, ни Зязиков- никто не выходил на связь. После их слов директор школы Лидия Александровна сказала: «Тут есть дети Мамсурова — может, к нему?» — «Кто?» И тут встали Замка и ее брат. Их повели куда-то, видимо, в учительскую. Их сдала Лидия Александровна. Даже мы, дети, поняли: это предательство.

…Нам больше не разрешали пить воду, ссылаясь на то, что она отравлена. Выпускали в туалет выборочно. Возле выхода в туалет образовалась огромная очередь, которую время от времени боевики разгоняли криками и угрозами.

Второй день тянулся долго… Очень! Делать было нечего, ноги затекали, хотелось только воды, иногда в туалет. Иногда раздавался звонок мобильного — маленькой красной раскладушки (смешно смотреть на боевика со столь миниатюрным женским мобильником)… Мелодия «Nokia Tune». Террористы разговаривали на повышенных тонах, иногда даже кричали в трубку, иногда шутили.

Я сидела очень близко к тому месту, где были развернуты снаряды, поэтому хорошо слышала боевиков, когда они вели переговоры по телефону или обращались к нам: «Вас никто не спасет, мы все сдохнем». Призывали к соблюдению дисциплины они нас словами: «Руки зайчиком!» В таком положении очень затекали руки.

А день все тянулся… Никакого движения, никаких новостей. В туалет вообще перестали выпускать, воду больше не разносили. Внезапно боевики воодушевились и стали вести себя более активно. Подняли директора и пошли с ней куда-то…

Через некоторое время она вернулась с одним мужчиной в камуфляжной шинели. Он начал что-то говорить в зал. Я не слышала его речи, но когда он замолчал, заложники стали улыбаться и хлопать, кто-то плакал. Затем некоторых мам с детьми подняли и вывели из зала. А потом я вспомнила, что в первый день захвата боевики переписывали имена женщин, записывали, сколько в школе находится детей и сколько кому лет.

После того как вывели партию детей, атмосфера в зале стала легче.

…На протяжении всех дней мы часто слышали: «Вот через час (два часа, вечером, завтра в 11) начнут выпускать детей, оставят взрослых»…

…Днем одному пожилому мужчине в зале стало плохо. Рядом с ним все время сидела очень красивая женщина в черном платье с кружевами. Она обратилась к одному из боевиков с просьбой о помощи, лекарствах, на что ей ответили: «Мы ничего вам не дадим. Пусть умирает». Женщина стала ругаться и кричать, что вывело боевиков из себя. Кто-то из них приставил дуло автомата к лицу этой женщины. Она продолжала: «Стреляй!» К боевикам подбежала директор школы: «Мальчики, не надо, пожалейте ее, она и так вдова». После всего этого ужаса она еще будет лежать в ЦИТО, в Москве, с травмой черепа и височной кости.

Около 9 часов вечера в террористах проснулось что-то человеческое: они предложили, чтобы пожилые люди, учителя по желанию вставали и перемещались в тренажерный зал. Там было довольно прохладно. Мы сели на голый бетонный пол…

В тренажерном зале дежурил террорист, который был одним из нескольких оставшихся ко второму дню в маске. Глаза его были хорошо видны и казались нам не такими страшными, хотя под левым глазом у него красовался огромный синяк. Он стал нас запускать в душевые по очереди. Это было очень кстати, потому что силы были на исходе, очень хотелось в туалет, но мы терпели весь день. Я зашла в душевую с Мадиной и ее братом Дзамбиком. На полу заметили разбитые стекла, поэтому я решила взять босого и раздетого Дзамбика на руки. Пока Мади была «в туалете», я отвлекала Дзамбика разговорами о футболе — это его страсть. Потом пошла сама и наконец, попила воды. Ничего вкуснее, приятнее, сытнее этой воды я не пробовала в своей жизни. И мне тогда было совершенно все равно, отравлена она или нет.

Мы вернулись в зал и легли спать. Мама положила рядом Дзамбика — он был одним из ее любимых учеников. Мы с мамой обняли мальчика. Он был совсем раздетым, у него были проблемы с почками, и таким способом мы старались его согреть.

День третий. «Я уже мечтала не об освобождении, а о смерти»

…Проснулись рано. Где-то в начале шестого. Еще не рассвело, когда нас переводили обратно в спортзал. Наши места под окнами на скамейках оказались заняты. Мы сели почти в центре спортзала.

Время тянулось очень медленно. Жажда убивала. Не хотелось даже двигаться. Я видела у некоторых людей баклажки с желтой жидкостью. Не сразу поняла, что это моча. Все это время с Зариной был ее двоюродный брат, первоклассник. Она очень боялась за него. На третий день он был совсем слабым, все время просил воды. Тогда она взяла откуда-то мочу в сломанной шкатулке и давала ему немного, обтирая ею его и свое лицо. Я не смогла преодолеть брезгливость или моя жажда была не такой сильной, чтобы выпить это. Зарина лишь протирала мне лицо и губы. Это не казалось мерзким на тот момент.

Рядом сидел мальчик из параллельного класса. К третьему дню он был явно не в себе. Просил у нас наши номера телефонов, обязательно хотел их запомнить и набрать, когда мы выйдем оттуда. А когда увидел сосуд с мочой, стал швырять его и кричать нам, чтобы мы не пили «это масло».

Дико хотелось спать. Я уже мечтала не столько об освобождении, сколько о смерти, потому что это казалось более вероятным исходом. В третий день все хотели только одного — конца. Любого конца, лишь бы все это кончилось.

В бессилии и желании уснуть я валилась на пол, но боевики заявили, что будут расстреливать всех, кто потеряет сознание. Тогда мама сказала: «Надо подняться». Мы с Зариной прислонились друг к другу спинами, так и сидели, потому что сил совсем не осталось.

Зарина спросила меня: «Который час?» На тот момент было без малого час дня, где-то без десяти минут.

…Раздался телефонный звонок. «Из Чечни выводят войска, — доложили боевики. — Если эта информация подтвердится, мы начнем вас выпускать». И тут мне первый раз за все эти три дня захотелось заплакать, потому что появилась надежда, что мы вырвемся оттуда.

А потом… Я потеряла сознание. Когда очнулась, надо мной горела крыша, все падало, кругом лежали люди. И первое, что я увидела, когда поднялась, — горящий и обожженный труп одного из террористов на стуле, под разорвавшимся снарядом, который заливал водой другой боевик. Они стали кричать, чтобы живые поднимались и выходили из спортзала в коридор. Мы с мамой встали и пошли. Я успела заметить небольшую рану на своей левой руке и успокоилась, что других ран нет. Я пыталась идти осторожно, везде лежали тела, дымящиеся деревянные брусья. У самой двери я увидела тело маленькой девочки. Наверное, тогда ко мне пришло осознание того, что это все реально.

Боевики вывели нас из спортзала в столовую. Там заложники могли выпить воды из бочек, какие-то дети жадно ели печенье. Недалеко от меня стоял мужчина с мальчиком на руках. Мальчик был одет в брюки и белую окровавленную майку. Его дыхание походило на хрипы странного животного. Мама спросила меня: «Это что, мой Вовка?..» В этот момент к маме привязалась одна девочка, лет 8: «Галина Хаджиевна, я вас знаю. Вы меня заберете к себе жить? Моя мама и сестра умерли. Точно, у нее кровь изо рта шла. Я хочу с вами жить, я сама одеваться умею и купаться, хорошо?» Мама только кивала в ответ, успокаивала ее и держала рядом.

Потом боевики заставили заложников выставить в окна детей, чтобы те махали солдатам тряпками и кричали, что тут заложники, чтобы наши не стреляли. Женщины не захотели ставить детей и встали на подоконники сами. Все снова легли на пол — меня тогда чуть не задавили, мама помогла выбраться из-под груды тел. Вскоре раздался новый взрыв, очень сильный по своей мощи. Я смотрела в потолок, и горячая плотная взрывная волна окатила меня с головы до ног. Я подумала: «Вот и конец. На этот раз я точно умерла».

Но я очнулась. Кисть руки уже висела, кровью были залиты мои любимые часы. Посмотрела на ногу. Сквозь рану ниже колена я видела что-то белое, блестящее, похожее на кость. Мне было совершенно не больно, просто тяжело поднимать руку и ногу. Мама лежала рядом. «Нога, — сказала она. — Уходи». Никогда не смогу простить себе то, что послушала ее, развернулась и пошла. Что это было? Откуда это предательство? Я поползла на четвереньках к выбитому окну. Рядом стояли какие-то печки. Добралась до подоконника. На одной из этих печек лежали два трупа раздетых истощенных мальчиков. Они были похожи, как братья. Видимо, этих ребят ставили на окно, чтобы они махали тряпками.

До улицы мне оставалось одно движение, когда моя нога провалилась в щель. Я уже ногу не чувствовала, не могла ее найти, все тянула ее, тянула, и ничего у меня не получалось. Внизу меня уже ждали. Наши военные кричали мне: «Давай, золотце, давай, солнышко!» А я не могла. От этого чувства бессилия и безнадежности я стала плакать. Но потом собралась и освободила ногу. Меня подхватили, положили на носилки, понесли через какие-то дворы, закинули в «пазик» и повезли куда-то. Моя правая ступня всю дорогу странно качалась. В «пазике» со мной лежала женщина, которая сначала жадно пила воду. А мне было все равно. Сил радоваться уже не осталось…

Эпилог

Позже меня найдут родные, отвезут во владикавказскую больницу, где я буду лежать в одной операционной с моей мамой.

Потом я буду читать СМС сестры и случайно прочту соболезнования о маме. Потом мне скажут, что больше нет Дзерочки, погиб Арсен, не стало Аланки, Сабину похоронили в закрытом гробу… Самые благородные и сильные умерли, сгорели, истекли кровью…

…На каждом медицинском документе у меня стоит печать «заложник». Спустя годы я привыкла к своим шрамам, привыкла не замечать их и не стесняться. Они стали частью меня. Без них я не могу себя представить. Но кроме шрамов и рубцов у меня есть и другие «интересные штучки». Например, мой металл! Один в голове, один — в легком, множество других раскидано по телу. Не то чтобы я с ними ужиться не могу, но ощущения крайне дискомфортные, особенно головные боли и неразгибание «свадебного» пальца на правой руке.

А еще я очень закрыта. Иногда, кажется, что легче застрелиться, чем рассказать обо всем этом другому человеку, даже очень близкому. Не потому, что не поймет, а потому, что сложно. Поэтому решила написать дневник. Это своего рода как «эффект попутчика» — рассказала обо всем в никуда, выплюнула это.

Вот и закончился дневник Агунды Ватаевой…

Шахтерская профессия – одна из самых опасных в мире. По уровню травматизма и количеству чрезвычайных происшествий в шахтах горняцкое дело уверенно занимает неофициальное первое место. Тем почетнее труд этих отважных людей, каждый день спускающихся на глубину за черным золотом. «Что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был?» – спрашивают строчки знаменитой песни шахтеров Донбасса. А что мы знаем о традициях празднования этого замечательного дня?

13 фактов из истории Дня Шахтера

1. Как официальный праздник, внесенный в календарь решением органов законодательной власти, День Шахтера отмечается только в бывших республиках Советского Союза.

Традиция празднования этого дня уходит корнями в тридцатые годы: в ночь с 30 на 31 августа 1935 года рабочий шахты «Центральная-Ирмино» в Луганской области Алексей Стаханов выдал на гора 102 тонны угля (при норме на одного забойщика в 7 тонн!), а в сентябре того же года повысил рекорд до 227 тонн. И уже с 1948 года в последнее воскресенье августа по инициативе тогдашних руководителей угольной отрасли Д. Г. Оники и А. Ф. Засядько ежегодно отмечается профессиональный горняцкий праздник – День Шахтера.

2. Вполне естественно, что самые глубокие традиции празднования Дня Шахтера существуют в России и на Украине. В этот день лучшие шахтеры различных регионов получают высокие государственные награды.

В годы наивысшего развития шахтерской отрасли особым почетом пользовались горняки, награжденные медалью «Шахтерская слава» 1-й, 2-й и 3-й степени. Во время традиционных шествий по главным улицам шахтерских городов полные кавалеры почетной награды шли в первых рядах под грохот аплодисментов.

3. Современная российская традиция празднования Дня Шахтера в Кемеровской области заключается в том, что главной столицей торжеств поочередно становятся все шахтерские города Кузбасса.

Раз в год небольшой город становится столицей шахтерской отрасли. Он принимает почетных гостей со всего мира.

4. На Донбассе зародилась традиция, которую позже подхватили шахтерские города в разных уголках Советского Союза.

Столица Донбасса, город миллиона роз Донецк празднует сразу два праздника – День Шахтера и День города.

5. В большинстве стран мира, где добываются уголь и другие полезные ископаемые, в отличие от России не существует государственного праздника Дня шахтера.

Как правило, почитание шахтерского труда уходит корнями в народные и общественные традиции. Издавна считается, что покровительницей горняцкого труда является святая великомученица Варвара. Для шахтеров она являет собой пример мужества и пиетета по отношению к полной опасностей профессии. В глубоких забоях шахт во всех концах света можно встретить иконы святой Варвары и другие предметы поклонения, сопутствующие истории жизни и смерти Великомученицы. А отмечается день святой Варвары 17 декабря.

6. Интерес к жизни и работе английских шахтеров всегда велик по причине того, что в их среде зародилось первое протестное шахтерское движение.

Отмечаемый английскими горняками профессиональный праздник приходится на вторую субботу июля. Английские горняки на своих торжественных шествиях из года в год создают Ковер Истории Рабочего Класса в форме баннеров и панно на заборах и стенах домов по ходу движения праздничной манифестации.

7. Польский День Горняка 4 декабря также уходит корнями в празднование Дня святой Варвары и называется Барбурка. Традиционна в этот день утренняя торжественная месса в костелах по всей Польше.

Шахтерское шествие Фамилёк проходит по улицам домов, в которых живут горняки и их семьи. Особый ритуал этого дня – «Karczmy piwne», или Пивная корчма. В пивных по всей Польше участники встречи в шахтерских мундирах с регалиями садятся по одну сторону длинного стола, а молодые шахтеры – по другую. Новички приносят торжественную присягу и с этого дня считаются принятыми в шахтерский картель.

8. В США горняки отмечают свой праздник в третье воскресенье июня – в День отца.

Традиция празднования берет начало 5 июля 1908 года. В этот день в штате Западная Вирджиния во время воскресной службы почтили память 362 шахтеров, погибших 6 декабря 1907 года при взрывах в угольных рудниках. С 1909 года День отца неофициально праздновался по всей стране. Инициатором этого стала жительница города Спокан в штате Вашингтон. Официальный же статус был присвоен празднику лишь в 1972 году. В широком смысле День отца в Америке празднуется в память о мужчинах-воинах, где бы их фронт ни проходил.

9. До вступления в Евросоюз шахтерская отрасль существовала в Эстонии.

Главные торжества на празднике – футбольный матч двух любительских команд и грандиозный концерт знаменитых эстонских артистов эстрады. Примечательная традиция во время проведения эстонского Дня шахтера – соревнования по метанию сапога.

10. Огромную армию профессиональных добытчиков черного золота составляют шахтеры Китая. Там принято чествовать всех представителей рабочих профессий в один день – 1 мая.

Традиция награждения отличившихся шахтеров схожа с вручением наград представителям других профессий. Так что 1 мая в КНР могут появиться одновременно заслуженный шахтер или почетный космонавт.

11. Шахтеры Англии первыми показали, что можно организованно отстоять свои права на достойную заработную плату и условия труда и жизни.

В этот день 35 лет назад в Дареме состоялась первая шахтерская забастовка против закрытия шахт. Она переросла в огромное протестное движение. Нет большой гордости в том, что протест в форме забастовки спустя шесть лет был впервые осуществлен и шахтерами Донбасса, ибо рабочие забастовки традиционно становятся предвестниками больших государственных потрясений.

12. С горняцкой профессией связана и не очень приятная традиция – по частоте появления в новостных лентах сообщений об авариях шахтерская отрасль – безусловный лидер.

Сотни горняков на глубочайших золотых рудниках в ЮАР, шахтах Китая, России, Украины и других стран становятся заложниками природы. Многих из них поднимают на поверхность, чтобы соблюсти еще более ужасную традицию – проводить в последний путь.

13. Воркута – столица мира! Об этом знает каждый житель Печорского угольного бассейна.

С 4 октября 1932 года, дня сдачи в эксплуатацию первой шахты, много лет существует простая русская традиция – работать, не покладая рук, и выдавать на гора миллионы тонн черного золота.

С ПРАЗДНИКОМ УВАЖАЕМЫЕ ШАХТЕРЫ!!!